Может, небо – это просто Разливанная душа?..

       10 января  Зинаида Александровна Миркина отметила свой День рождения.
“Бог не говорит ни на одном из наших языков. Он говорит светом, тишиной, высотой и глубиной, обнимающими нас”   –  писала она. Эту фразу  можно продолжить: «и стихами Зинаиды Миркиной».

 Мне ангелы запели о

         другом —
Они не знали ни борьбы, 

        ни страха.
Они влетели в мой

        просторный дом
На крыльях Духа и на

         звуках Баха.
И, призраки ночные

       отгоня
(О, сколько их блуждает в

      недрах ночи!),
Они так просто подняли 

       меня
На крыльях Духа перед Божьи очи…

       Её духовная лирика могла бы вызвать только насмешку и недоумение в семье большевика и атеиста, каким был отец Зинаиды Миркиной.
        Но так сложилась её жизнь, не внешняя, а глубинная.  В 14 лет к ней попала книга Бруно Ясенского «Человек меняет кожу», которая убедила Зинаиду в том, что горение души намного важнее материальных ценностей,  что оно даже важнее результатов самого горения. Главное, чтобы душа не спала, чтобы она была на пределе своих усилий.

Война, эвакуация в Новосибирск, голод, тяжелый быт, изнурительные работы школьников в совхозе… Спасалась стихами, которые писала уже давно, но эта поэзия была ещё далека от той, каковой стала позже.

       В Новосибирске ее стихи оценили, она стала редактором школьной газеты, учителя поддержали одаренную девочку. Но Зинаида тосковала по Москве и, когда пришло время поступать в институт, вернулась в родной город.
      В 1943 году Зинаида Маркина поступила на филологический факультет МГУ. Студенческие годы, со слов поэта, стали годами болезненного созревания души. Зинаида искала ответы на мучавшие ее вопросы, но не могла их найти. Она чувствовала, что атеизм «мал и куц», фраза из «Идиота» о том, что «все атеисты не про ТО говорят», была взята как бы из ее души. Девушка обратилась к Библии.  От Ветхого Завета почувствовала какую-то особую энергетику, но Новый Завет не отозвался в душе. Душа волновалась, мучилась, вопрошала, но ответа на вопросы получить не могла.

В это же время Зинаида увлеклась музыкой. С друзьями бегала в консерваторию по несколько раз в неделю. «И там, на галерке, происходило с душой что-то великое, ни с чем не сравнимое…» А один органный концерт Баха открыл «такую внутреннюю бесконечность», о существовании которой девушка даже не подозревала. «Бог из внешнего пространства одним рывком переместился внутрь, в мою собственную внутреннюю бездну. Из внешнего, чужого, другого существа он превратился в глубоко внутреннее, в мою собственную бездонность, в мое иное, великое «Я».

* * *
Небо… Небо надо мною —
Прямо в сердце льётся весть:
Есть на свете неземное,
Нескончаемое есть.
Над домами, над погостом,
Всей бескрайностью дыша…
Может, небо – это просто
Разливанная душа?..

Эти переживания были очень сильными, настолько сильными, что делиться с ними она ни с кем не могла. Весь мир ей казался раной, сплошным страданием, это было болезненно, во многом она винила себя, обвиняла, что не умеет любить, что хуже всех, что виновата чуть ли не во всех бедах… Только такая внутренняя работа казалась ей плодотворной. Изматывающее самобичевание…

«Потом я поняла, что я как бы протирала душу, как бумагу ластиком, и дотерла до дырки. Душа стала сквозной, и в нее хлынуло то, что вечно рядом, но так редко проникает внутрь нас. Плотная стена нашего эго обычно не пускает. В какой-то день эта стена вдруг рухнула. Это был совершенно особый день. День кульминации боли. Казалось, еще немного и – сердце не выдержит.

Это было на даче. Была гроза. А потом взошло солнце, и ель, которая стоит перед балконом, – вся в каплях, в тысячах крупных дождевых капель – вдруг вспыхнула тысячью солнц. Это было что-то непередаваемое. Потрясение. Душевный переворот. Когда несколько лет спустя я увидела икону Феофана Грека «Преображение», я почувствовала в опрокинутых, потерявших все прежние ориентиры апостолах – то самое, пережитое мной состояние.

Свет, небывалый – сверхеъстества – как будто проколол сердце насквозь и не убил, а пересоздал его. Прежде всего появилась полная уверенность, сверхразумная, вне всякой логики, что Творец этой красоты – совершенен. Это сердцу открылось. А затем произошло нечто, что не передашь прямым словом, потому что слова нашего языка однолинейны, а то, что я увидела, была многомерность. И хотя физические мои глаза не видели НИЧЕГО, кроме ослепительной красоты, внутренние мои глаза увидели Бога. И другим словом я этого не передам. Я увидела то, чего представить себе не могла, ибо этого не знала раньше душа.

Она опять взяла Новый Завет, и Бог открылся ей мгновенно. Зинаиде было 19 лет. Это было ее вторым рождением. Ощущение счастья захлестнуло ее, но…никому ее откровение не было нужным. А ведь ей казалось, что она знает ответ на все вопросы, ей хотелось рассказать о пережитом каждому, поделиться своими переживаниями, подарить эту истину окружающим…

* * *
Закатный свет заполнил грудь —
Блаженный вестник с тихой вестью,
Что неподвижность – это путь,
Великий путь с землёю вместе:
С лесами, с горною грядой,
Сквозь все концы и все начала,
В единстве с каждою звездой
И с каждою травинкой малой.

Только с возрастом она поняла, что опыт духовный изменяя душу, ничего не может изменить в мире. А в то время ей было настолько  трудно, что она не выдержала напряжения. Конечно, сказались и тяжелые военные годы. Она была ослаблена и физически, и потрясена душевными переживаниями.

К окончанию  Университета  Зина слегла на долгих и мучительных 5 лет. Она не вставала с постели, не могла читать, ничего не могла… Могла только просить о смерти, настолько ей было плохо. Но одновременно с мукой чувствовала, «что она – мука эта – мое задание, что душа должна СМОЧЬ ЭТО ВЫНЕСТИ… Это – мой крест. И от того, как я его вынесу, зависит что-то бесконечно важное для всех».  Врачи считали, что девушка не сможет выжить, настолько серьезна и разрушительна была болезнь.

Жизнь разделилась на 2 части – до и после болезни. Зинаида Маркова научилась ходить , научилась заново жить. Люди видят, «что я хожу как и все. А то, что у всех земля под ногами, а у меня канат, этого не видно. Держусь за воздух… А точнее – за ту самую небесную твердь». Научилась жить глубже болезни, появилось выражение «поднырнуть под болезнь». И теперь Зинаида Александровна знает, что нет смертельной болезни. «Я не победила свою болезнь. Но и она не победила меня. У нас – ничья».

Зинаида Миркина снова стала писать, стихи стали приходить «как буря, как гроза». Но это уже были другие стихи. Рождалась духовная поэзия…

Стихи – они родятся сами.
Я, кажется, дышу стихами.
Дыханье – Духа дуновенье —
Становится стихотвореньем

В миги творчества приходила полнота жизни.  Когда душа входит в тишину, в ней все отмывается и в этот чистый сосуд «натекает нечто из источника жизни». Каждое стихотворение – это ее опыт молитвы, но это помощь нашей душе. Ее стихи – это и славословие, и смирение, и благодарность, и прошение.

       В 1960 году произошло великое событие в жизни Зинаиды Маркиной. Встреча с человеком, который будет ее любовью всю жизнь, встреча с Григорием Померанцем. И любовью, советчиком, и другом, и сотворцом, с которым написано немало книг, проведено множество встреч с теми, для кого Душа – понятие не абстрактное.

В 2013 году Григория Соломоновича не стало. Но Зинаида Александровна сегодня живёт  двоих. Она в любой момент может сказать, что бы в той или иной ситуации сказал бы Григорий Померанц. Было так всегда – он  говорит прозой, она продолжает стихами. Они были единым целым. И сегодня эта связь не прервалась.

        С Днем рождения, Зинаида Александровна! Здоровья Вам и долгих лет жизни!